назад

содержание

Александр Мень. История религии. Учебник. Том2.

Пастырь церквей и благовестник свободы (Коринф -- Эфес -- Иерусалим -- Антиохия, 51--54 гг.).
Послание св. Павла
В Иерусалим через Эфес
Благовестник свободы

Послание св. Павла

Еще у ветхозаветных общин, разбросанных по миру, вошло в обычай обмениваться посланиями. Поскольку в римскую эпоху регулярная почта служила лишь государственным нуждам, личные письма развозили нарочные. У Павла в таких людях недостатка не было: Тимофей, Тит и другие помощники в любой момент готовы были отправиться с драгоценным свитком туда, где их ждали с надеждой и нетерпением.
Письма Павла составляли как бы часть его миссионерской проповеди, хотя в основном они преследовали пастырские цели: с их помощью апостол на расстоянии продолжал руководить жизнью новообращенных. Он взял себе за правило обращаться не к старейшинам церквей, а ко всем верующим, чем подчеркивал их общую ответственность за дело Божие.
Четыре Евангелия сложились уже на исходе апостольского века, поэтому наследие Павла — самое раннее из известных нам письменных документов Церкви. Письмо в Фессалонику было получено христианами, жившими всего через двадцать лет после земной жизни Спасителя.
Тимофей, не медля, отвез письмо в Македонию. Но едва он возвратился оттуда, Павел вынужден был снова писать фессалоникийцам. От своего верного ученика он узнал, что кто-то распространил в общине текст пророчества о скором наступлении конца мира. Пророчество приписывали самому Павлу. Нужно было как можно скорее пресечь соблазн, успокоить людей, привести необходимые разъяснения.
Во втором послании апостол, говоря о конце мира, несомненно, имел в виду как ветхозаветные предсказания, так и слова Иисуса. Он разъяснил смысл этих пророчеств, где говорилось о временном торжестве врагов Божиих, которые будут попирать удел Его. Выражаясь современным языком, эти пророчества указывали на рост демонического полюса истории по мере приближения Суда. Напоминая библейское учение о царстве лжемессии, Антихриста, Павел сдерживал нетерпение тех, кому казалось, будто плод уже созрел.
Павел ясно дал понять, что время Антихриста еще впереди.
Отвергая бесплодные гадания фессалоникийцев, он настоятельно просил их не отходить от того, что им было проповедано. Он даже не побоялся ради этого употребить фарисейский термин. “Стойте и держите предания, -- писал он, -- которым вы научены или словом, или посланием нашим” (2 Фес 2: 15). Верность изначальному благовестию должна служить для них ориентиром, лекарством от иллюзий.
Особенно подчеркивал Павел оздоровляющую роль трудовой жизни, поскольку хорошо знал презрительное отношение к ней в греко--римской среде: на труд смотрели как на унизительную повинность, недостойную благородных людей (2 Фес 3: 6--13). Апостол категорически отверг попытки оправдать этот взгляд наступлением последних времен. Он сам всегда трудился, не покладая рук, и к этому же звал своих учеников.

В Иерусалим через Эфес

Прошло уже восемнадцать месяцев с тех пор, как Павел поселился в суетливом шумном Коринфе. Христиан здесь было теперь больше, чем в любом другом городе, где апостол проповедовал прежде. После стычки с синагогальным начальством он все теснее сближался с греко--римским населением. Далеким сном казались теперь страны Сирии и древний Иерусалим. Однако Тарсянин не намеревался создавать изолированную Эллинскую церковь. Он не забывал о долге сохранять единство всех верных. Этот долг и заставил его разлучиться с коринфянами, среди которых он столь успешно трудился, и снова вернуться на Восток.
Летом 52 г., когда навигация была уже в разгаре, он отправился в Кенхреи, порт Коринфа, захватив с собой Акилу и Прискиллу; Сильвана и Тимофея он оставил в городе продолжать дело евангелизации.
Прежде чем плыть в Иудею, апостол, однако, захотел хоть ненадолго побывать в городе своей мечты, Эфесе. Целую неделю плыл парусник, лавируя среди островов архипелага, пока не приблизился к берегам Азии. Из гавани Павел и его спутники, идя пешком вверх по течению реки, добрались до Эфеса.
После прохладного морского ветра жара и духота города казались особенно гнетущими. Повсюду стояли тучи пыли, поднимаемые вереницами повозок, которые тянулись от ворот и к воротам. Эфес поражал всех, кто впервые оказывался на его улицах среди леса колонн, пышных памятников и статуй. Утонченность Афин, коммерческий дух Коринфа, размах многоязычной Азии -- все соединялось здесь подле гигантского святилища Артемиды, одного из семи чудес света. Толпы паломников, купцов, погонщиков мулов, моряков теснились вокруг лавок. Хотя праздники в честь Артемиды уже миновали, город жил кипучей деловой жизнью.
Еврейский квартал Эфеса находился под непосредственным покровительством Рима; он был обширным и процветающим. Вопреки ожиданиям, миссионеров здесь встретили очень радушно; Павел уже отвык от столь почтительного отношения со стороны соплеменников. Его беседа в синагоге произвела хорошее впечатление (наветы врагов сюда еще не достигли). Павла даже просили остаться в Эфесе подольше, но он объяснил, что связан обетом посетить Иерусалим на праздник Пятидесятницы и принести в Храме жертву; только после этого он снова может приехать в Азию.
Оставив вместо себя Акилу с женой, чтобы те исподволь готовили почву для проповеди, Павел на лодке вернулся в гавань и оттуда отплыл в Иудею.
Лука говорит о дальнейшем его путешествии очень кратко. По словам евангелиста, “Побывав в Кесарии, он приходил в Иерусалим, приветствовал Церковь и отошел в Антиохию” (Деян 18: 22). Такое нежелание вдаваться в подробности кажется странным: ведь встреча с Иаковом и иерусалимскими христианами была важным событием в жизни Тарсянина. Видимо, Лука, избегавший описания конфликтов, умолчал о прохладном приеме, оказанном его учителю в церкви Иакова. Сам Брат Господень не мог отказаться от общения с Павлом, хотя последний уже прослыл хулителем Закона, но нашлись, наверно, и такие, которые усмотрели в его приезде открытый вызов древнему благочестию. Не пора ли поставить на место этого вольнодумца, вместо того чтобы мирно беседовать с ним, как делает Иаков? По какому праву он, не знавший Иисуса, осмеливается идти против вековых устоев? Почему он не стал смиренным учеником истинных апостолов? Тарсянин утверждает, что Сам Иисус являлся ему, но разве этого достаточно? Может ли он равняться с теми, кто жил рядом с Мессией? Скорее всего, этот лжефарисей и лжеапостол -- замаскированный враг Церкви.
Перешептываниями за спиной Павла христиане--законники не ограничились, а задумали принять против него серьезные меры. Едва Павел, удрученный и опечаленный, отбыл в Антиохию, они начали действовать. Иаков, памятуя о “cоборе”, вряд ли одобрял фанатиков, но старец был уже не в состоянии удержать их. Они поспешно отправились в те города, где проповедовал Павел, начиная с Галатии, и всюду убеждали новокрещеных эллинов, что Тарсянин обманул их, — для спасения недостаточно только креститься, а надо принять и Закон Моисеев.

Благовестник свободы

Ничего не подозревавший апостол, окруженный друзьями, уже почти год жил в Сирии, когда, точно гром среди ясного неба, на него обрушилось известие из Галатии: верные ему люди сообщали, что его дело -- на грани развала. Простодушные галаты поддались увещаниям противников Павла, отреклись от своего учителя и поспешили принять обрезание.
Новость эта больно ранила апостола. Что делать? Отменить обещанную поездку в Эфес и вместо этого торопиться в Галатию? Но прежде следует написать послание своим первенцам, которые, увы, оказались такими нестойкими. Потрясенный известием, обиженный и раздосадованный, он садится диктовать.
Поначалу может показаться, что задето самолюбие проповедника. Но дело не в этом: он вынужден отстаивать свой авторитет не ради себя, а ради открытой ему Истины. Несмотря на охватившие его чувства, он не отрицает, что соперники проповедуют Благую Весть; апостол лишь указывает, что в их устах она получает превратный смысл. Наиболее резкий отпор дает Павел методам лжебратии, которые, пользуясь его отсутствием говорят о нем неправду, желая очернить его. Он трудится не для себя, а для Бога, его послали не люди, а Сам Христос, служителем Которого он избран от утробы матери. Павел еще раз подчеркивает, что учение, которое он возвещал галатам, -- не человеческая доктрина, а Откровение Божие.
Порицатели Павла напоминали, что и Сам Христос соблюдал Тору. Да, отвечает апостол, Христос подчинился Закону, но одновременно возвысился над ним. Как Человек Он прошел человеческий путь “подзаконной жизни”,но не ради порабощения букве, а ради любящей сыновней покорности Отцу. Он -- единственный Избранник, истинный Сын, посланный, уничиженный, отдавший Себя служению Отцу, поэтому Он дарует всем верящим Ему радость усыновления Богу.
А как вы -- сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего вопиющего: “Авва Отче!” Посему ты уже не раб, но сын, а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа... Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства. (Гал 4: 6--7; 5: 1).
Рабством апостол называет сведение веры к системе, канону, формальному правилу, то есть к тому, что было всего доступнее людям. Но этот несовершенный вид веры отжил свой век. Бог заложил начало новому миру. Он здесь, сейчас...
Спешно отправив послание с доверенным лицом, апостол и сам собирается в дорогу, чтобы личным присутствием залечить раны, нанесенные незрелым душам. Тем не менее эфесский план остается в силе. Павел идет туда пешком -- через весь полуостров, с намерением посетить города галатов.
В третий раз пробирается он знакомой дорогой, петляющей среди гор и ущелий по бесконечной полудикой стране.
Какие конкретно общины он посетил, мы точно не знаем, как не знаем и насколько преуспел. С тех пор он больше не встречался с галатами и, видимо, не писал им. Единственный намек на результаты его прихода можно найти во Втором послании к коринфянам, где Павел говорит о пожертвованиях галатийских церквей в пользу Иерусалима (1 Кор 16: 1). В то же время есть свидетельства, что ортодоксальное направление так и осталось господствующим в Малой Азии вплоть до конца I века. Это видно из Апокалипсиса, а Второе послание ап. Петра, обращенное к христианам Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии, показывает, что тамошние христиане уже не считали учителем одного Павла.
Не потому ли у него пропало желание заходить в Дервию, Иконию и Листру? Во всяком случае, он, не останавливаясь, пересек земли внутренней Галатии и Фригии, а оттуда повернул на запад, к побережью.
Осенью 54 г. он уже снова в Эфесе -- конечной цели своего третьего путешествия.


далее

содержание